Теэтет. Боюсь, что я закончу свои объяснения все-таки раньше, а, впрочем, все может быть. Мое открытие, моя теория — это не словеса, а, скорее, руководство к действию. Пожалуй, для некоторых избранных. Само же мое открытие должно произвести свое действие и без того, чтобы о нем громогласно заявлялось, просто потому, что оно уже есть во мне. Реализовать его сам я пока не готов и буду готов, видимо, ещё не скоро.
Итак, я открыл, что мир может быть спасен, и открыл, как. Понимаю, что это звучит безумно, но потерпи. Видишь ли, я прекрасно знаю: все разумные люди считают, что мир спасти нельзя, а публика считает, что он и вовсе ни в каком спасении не нуждается. Однако, самые разумные люди, мудрецы, святые, просветленные, Махатмы и т. д. считают, что спасение, освобождение не только необходимо, но и уготовано нам (Богом или Первосущностью), но достичь его может только каждый самостоятельно. Я полагаю, с этим ты согласен?
Федон. Разумеется, это вполне соответствует моим убеждениям. Я ведь отрицаю только кардинальное переустройство мира, но не переустройство самого себя. Себя переустраивать и можно, и нужно. В этом- то, мне кажется, и заключается смысл нашего существования на земле.
Теэтет. Я, знаешь ли, довольно долго придерживался подобных воззрений, пока окончательно от них не отказался, хотя сами по себе они не плохи. Перемена в моих взглядах похожа на то, как система Коперника сменила систему Птолемея. Мое открытие, наподобие открытия Коперника, все ставит, казалось бы, с ног на голову, но при строгом исследовании оказывается верным и открывает совершенно неведомые до того горизонты. (То есть, на самом деле, всё ставит на ноги с головы.)
Федон. Что-то ты долго ходишь вокруг да около. При всем моем к тебе уважении, я все-таки считаю, что никаких таких открытий или теорий не существует, и существовать не может. То есть я понимаю, что ты, видимо, создал какую-то действительно глобальную философему, наподобие «Розы мира» Д. Андреева, но то, что ты только что сказал, даже Андреев, после создания «Розы мира», не осмелился бы заявить. Ведь философема — это только философема.
Теэтет. Я понимаю твое недоумение, и всё тебе разъясню. Я сейчас расскажу тебе две притчи, потом дам тебе мои заметки. Ты прочтешь их, и тогда поговорим. Итак, притчи. У В. Набокова есть рассказ «Ultima Thule». В нём описывается человек, у которого произошло просветление или инсайт. Он ничего для этого не делал и, вообще, был вполне заурядным обывателем. Просто в результате случайного блуждания мысли, он обнаружил какую-то поразительную истину, которая чуть не убила его и настолько потрясла, что сделала совершенно другим человеком. Он не погиб только потому, что был исключительно крепок физически, но, после происшедшего с ним, стал просто инвалидом.
Он странным образом изменился физически и особенно — психически. Так вот, истина, которая открылась ему по воле Набокова, была наделена явной материальной силой. Фальтер (так звали этого человека) выжил, но случилось так, что другой человек (его врач), которому он случайно сообщил свое открытие, тут же скончался, не перенеся, как выяснилось, тяжести знания. Героем этого рассказа является не Фальтер, а некто, пытающийся вырвать у Фальтера его тайну (он оплакивает свою рано умершую жену и хочет узнать, существует ли Бог и посмертное существование). Он платит за то, чтобы поговорить с Фальтером, расспрашивает его, уговаривает, но Фальтер, наученный горьким опытом, отказывает ему. В скорости Фальтер умирает, унеся тайну в могилу, но в прощальном письме8, адресованном герою рассказа, признается, что во время беседы с ним, он всё-таки проговорился и выдал истину, однако, собеседник этого не заметил. Сама беседа с Фальтером весьма интересна, очень глубокомысленна, но, разумеется, никакой такой смертельной истины в ней, при самом внимательном изучении, найти не удаётся. Смысл притчи, видимо, в том, что в мире может быть, и есть такая тайна, постижение которой может перевернуть, если не весь мир, то уж любую душу — неизбежно.
Теперь, притча вторая.
Алистер Кроули9 говорил, что знает тайное имя Бога, при произнесении которого Вселенная рассыплется в прах. Правда, ему никто не верил, и резонно. Зная Кроули, можно смело утверждать, что, знай, он это имя, он не преминул бы произнести его. Хотя, с другой стороны, как ипсиссимус10 он мог и не пойти на это, но это другой вопрос. Итак, есть имя, слово, которое уничтожает Вселенную, хоть это и кажется нелепым, однако почему- то рассудок не отрицает этой идеи прямо с порога, а отвергает ее только после некоторого скептического размышления. Это походит на то, что абсолютно каждый может утверждать про себя, что он бессмертен и никогда не умрет. Тот факт, что все в мире смертны, не доказывает с необходимостью того, что и я тоже умру. Такая отличная идея как возможность личного бессмертия нашему нутру роднее и ближе, чем полученный путем рефлексии печально- очевидный вывод о неизбежной конечности любой земной жизни. Заметь, что Кроули не говорит, что он сам может уничтожить Вселенную, как великий маг, коим он себя считал, а уничтожит ее, собственно, Бог через произнесение магом Его имени. В этих двух притчах я тебе намекнул на суть моего открытия. Вот, тебе мои заметки, и до встречи.